Черняков, Годунов и Ренанский

Насколько приятно мне общаться с Дмитрием «Ларошем» Ренанским в личной переписке, настолько же я бываю шокирован почти каждый раз, когда читаю его публичные опусы. Вот и сейчас.

Дима пишет про постановку Бориса Годунова в Берлинской Стаатс-опере с Баренбоймом и Черняковым «в главных ролях» дирижера и режиссера соответственно.

В принципе, мне вполне понятно желание обозначить среди современников фигуры, достойные уважения, восхищения и, чем черт не шутит, преклонения. У меня у самого такое желание время от времени нет-нет, да найдет выход. Но, честное слово, будь я на месте Димы, я бы не выбрал на эти роли ни Чернякова, ни Баренбойма.

Дело в том, что у меня Баренбойм ни в одной из своих «ипостасей» (по выражению Димы) какого-то особенного пиетета не вызывает. В том смысле, что играй или дирижируй он концерт в Москве — я не стану срываться с места. Мне будет интересно послушать, при случае — но не более того. Уже не говоря о том, что при упоминании Баренбойма у меня в голове всегда всплывает их история с Ж., и мне становится грустно. Кто знает — тот поймет, а кто не знает — тому и не нужно, я думаю, дело уж прошлое. Так или иначе, Баренбойм в моей личной табели о рангах находится где-то на одном уровне с Цукерманом — то есть явно не в Top10.

Но, допустим, насчет Баренбойма я ошибаюсь. Но вот в честь чего Дмитрий Черняков видится Дмитрию Ренанскому «одним из крупнейших оперных режиссеров современности» — вот этого я уже давно в толк взять не могу. «Феноменальную» (третью, кстати, по счету, которую Гергиев поставил за десять лет) постановку «Китежа» в Мариинке я, между прочим, ставил в Мариинском оркестре. Вот этими вот руками. И смотрел тоже. Тот факт, что в течение десяти лет Гергиев сделал три постановки этой оперы в своем театре говорит, на мой взгляд, как о том, что он считает саму оперу, по меньшей мере, нерядовой (с чем я искренне согласен), так и о том, что предыдущие постановки его не удовлетворяли. Положа руку на сердце, я уверен, что и эта постановка его не очень-то удовлетворила. Во всяком случае, если основываться на том, как он комментировал происходящее на сцене в процессе репетиций.

Другие постановки Чернякова в Мариинке я не видел — ни «Жизнь за царя», ни «Тристана». Как не видел и новоибирскую «Аиду». Но, судя по тем отзывам, фотографиям и обрывкам видеозаписей, которые в разное время попадали мне в руки за последние три года (а также по тем сообщениям, которые доходят по поводу грядущей постановки «Онегина» в Большом театре), можно сделать вывод, что этот режиссер вполне осознанно эксплуатирует, так сказать, тренд, который использовал еще Бернстайн в «Вестсайдской истории», а также непомнюсейчаскто в киноверсии «Иисуса Христа суперзвезды». С тех пор этот самый тренд изрядно пообтрепался и, с моей точки зрения, немного утратил свою первоначальную привлекательность ввиду пошлости и страшной заезженности.

Глядя на фотографии декораций к «Борису» в Берлине, у меня возникает тот же вопрос, который возникает уже давно в адрес массы новых постановок. А зачем? Да, довольно занятно видеть на сцене что-то, напоминающее современную Сенную площадь («Китеж») или угол Тверской у Главпочтамта («Борис»). Но я хочу понять — зачем? Заезженный уже пример: когда вышел «Спартак» Григоровича, сценография ни на что не намекала. Рабы и римляне выглядели так, как, по нашему мнению, выглядели тогда рабы и римляне. Но, несмотря на это, у зрителей моментально родилась ассоциация — четкая и прямая. Безо всяких заигрываний со стороны постановщиков.

«Борис Годунов», который был поставлен в Большом театре, кажется, Баратовым, переплюнуть трудно, да и не нужно, наверное. Но устраивать из этой оперы балаган, я думаю, тоже нет смысла. Если, конечно, постановщики не ставят перед собой задачу объяснить абсолютно всем зрителям конкретную разницу между уровнем Мусоргского и своим собственным уровнем.

Впрочем, возможно, я и в этом не прав. Все может быть, в конце концов. Но, читая эту заметку о «Борисе» и, скажем, недавний димин опус о Денисе Мацуеве… Я тоже не большой поклонник творчества маэстро Мацуева, но я уверен, что так писать нельзя ни о ком. Вернее, так писать можно, что с успехом доказывают практически все наши (и не только наши) газеты, но… Но именно поэтому я теперь очень редко читаю в газетах о музыке. Хотелось бы хоть ленту Зубова продолжать читать…

Отлично понимаю восторг в ситуации, когда появляется возможность донести свое мнение до аудитории. Сам грешен. Но корректность все-таки должна присутствовать, хотя бы в минимальной степени. Корректность, а главное, четкое понимание поставленной цели. «Ох, времечко… Тяжкое… А все ж прибыток справим!» 😉 (С)