Когда я начал работать за деньги… Вернее, когда я начал работать за деньги, как музыкант (поскольку в принципе зарабатывать деньги я начал намного раньше), первое, что я сделал — это сыграл «Весну священную» Стравинского. Впрочем, сыграл — громко сказано.
Было это в 1999 году в Большом зале питерской филармонии с оркестром Мариинского театра. На акустической репетиции Гергиев взял соло фагота, после чего закрыл партитуру и сказал: «Остальное я вам доверю». Что было вполне понятно: «Весну» оркестр Мариинского театра к тому моменту играл наизусть с закрытыми глазами. При этом я совершенно точно понимал, что кому-кому, а мне в этом смысле доверять совершенно нельзя, даже несмотря на то, что сижу я на последнем пульте: оркестрового опыта никакого, конкретно это произведение я тем более не знаю… Лажа полная, в общем.
Но сыграли, естественно. В дальнейшем мой питерский опыт чтения с листа пополнился массой других произведений, и вообще три года, проведенные в Мариинке, собственно, и дали мне подавляющую часть того, что впоследствии стало базой для появления того оркестрового игрока, каким я оказался на сегодняшний день.
С тех пор прошло 11 лет. Дата хоть и не круглая, но вполне, мне кажется, красивая. К тому же, за это время много чего изменилось. Например, я уже семь лет работаю в оркестре Большого театра, за пять из них — с последнего пульта и, сперва будучи, так сказать, the last man standing, благополучно добрался до концертмейстерского места.
А сегодня в БЗК, уже с оркестром Большого театра и на первом стуле, пойдет та же «Весна священная» (Между прочим, сам себе немножко напоминаю пародию на Канделаки из «Большой разницы»:
«Я, кстати, в позапрошлом году познакомилась с Шаинским, а в этом — с Гойко Митичем. Два года — а какая разница!»
— но это ладно…).
Никакого желания нет сейчас сравнивать ни оркестры, ни дирижеров. Ни вообще ситуацию — потому что ситуации разные принципиально.
Просто Ведерников, скажем, уже не главный дирижер Большого театра. И вообще, сегодня на генеральной я подумал о том, что это, наверное, последняя его встреча с нашим коллективом на ближайшие несколько лет. Хотя тот оркестр, который выйдет сегодня на сцену БЗК — хороший ли, плохой ли, черный, белый — все равно в огромной степени плод работы лично Ведерникова.
Девять лет назад никто в здравом уме не предложил бы этому оркестру выйти на сцену БЗК с «Жизнью героя» или «Весной священной», уже не говоря о постановке «Воццека». Сегодня это вполне возможно, и даже не вызывает сколько-нибудь сильных эмоций — боеспособность возрасла за прошедшие годы многократно.
Таким образом, для меня этим концертом замыкается некий — пускай выдуманный — круг. Для Ведерникова — заканчивается большой жизненный этап. Ну, пускай этап уже закончился — но все равно это какой-то эпилог, что ли…
А для Большого театра заканчивается эпоха. И окончательно начинается период безвременья. Поскольку, что бы ни было — я считаю, театру обязательно нужен главный дирижер. По крайней мере Большому. Во всяком случае, оркестру — точно.
Любой — даже самый лучший — менеджер заведомо хуже самого плохого музыканта. Потому что в отсутствие единой цели и одного направления движения начинаются разброд и шатание, формирование лоббистских группировок и склоки.
Это применимо как к театру в целом, так и к оркестру, как неотъемлемой его части, к тому же больше всего нуждающейся в главном дирижере. Иначе каждый человек, встающий за пульт оркестра, начинает ощущать себя полновластным хозяином, коллектив путается в разных, зачастую кардинально противоположных, требованиях и в результате перестает существовать, как творческая единица, превращаясь в девочку по вызову, которая делает свое дело в лучшем случае профессионально, но без огонька и романтики. А то и без профессионализма обойдется.
В любом случае, уверен, что сегодня на сцене БЗК стыдно мне не будет. Ни за оркестр, ни за дирижера. А уж что дальше будет… Как говорил Швейк, «будет, как будет. Никогда так не было, чтоб никак не было».