Ходить по центру Москвы решительно невозможно, поскольку весь он буквально завален всяческими воспоминаниями. А погода такая, что сидеть в кафе нет никакого желания.
В итоге, после переговоров приткнешься на лавочке в каком-нибудь месте, которое вроде бы кажется максимально нейтральным. Хотя через некоторое время до тебя допрет, что воспоминания, связанные с этим местом, тебе сейчас и не нужны.
А потом встретишь какого-то совершенно абстрактного, незнакомого, но расстроенного человека, попробуешь немножко помочь ему, имея в виду, что, возможно, кто-то в этот же момент — или вовремя, во всяком случае — поможет тому, кому ты, может, и хотел бы помочь, но не способен сейчас в силу тех или иных обстоятельств.
Закон сохранения поддержки у меня уже давно в мыслях. Помню, когда-то я впервые его озвучил Бельскому, который почему-то очень поразился этой идее. Хотя мне она кажется вполне банальной. Если хочешь помочь кому-то конкретному, но не можешь — попробуй помочь хоть кому-нибудь. А мир уж сам поймет, что ты имел в виду.
А еще вспомнил другую старую хохму: в любом хорошем фильме одним из главных героев обязательно является город. Хрестоматийный пример — «Осень в Нью-Йорке» или, там, «Москва слезам не верит». Можно вспомнить «Гостью из будущего», в котором Москва для нас, если сейчас смотреть — давно уже гостья из нашего прошлого. Из детства, если быть точным. «Матрица» — Сидней. Ну, и так далее.
Из каждого приличного фильма выглядывает физиономия города, и если при этом помнить про книгу «Гений места» — все становится невероятно интересно.
И всегда, когда я хожу по Москве, почему-то очень хорошо чувствую, что этот город — мой. Или я — его.
Когда из прогулки выкристаллизовывается небольшая новелла — еще понятнее, что один из героев в ней — город. И всегда интересно, какое место в этом городе занимаешь ты.
Впрочем, все относительно. Правильно Маркес сказал: «Пускай в этом мире ты всего лишь человек, но для кого-то ты — целый мир». А для кого-то и нет. Тут уж как… В общем, как пойдет.
А я вот уже давно гуляю по Москве с ощущением, что это не мой город. Дело не в том, что Жданова моей школьной юности теперь Рождественка, а Калининский — Новый Арбат. Рестораны и кафе, в которых дорого и невкусно. Неприступно блестючие магазины без покупателей, витрины которых кричат о распродаже с 20% скидкой ботинок всего за 20 тыс. руб. Вдоль Тверской нельзя гулять — только перебежками от переулка до переулка, чтобы отдохнуть от грохота автомобилей. Присесть тоже некуда — если на лавочке не спит бомж, то лавка имеет вид, будто бомж с нее пять минут назад встал. Да и не хочется присесть в этой суете. Москва изменилась не в лучшую сторону, и снять в ней сейчас хороший фильм — по-моему, вряд ли получится. Может, конечно, просто старею 🙂