Небо красное будет ясно

Не так давно рассказывал кое-кому о том, почему сам не люблю и другим не советую слишком много общаться с начальством. Ровных дружеских или, по крайней мере, просто уважительных отношений при таком общении все равно не достичь. Беседовать о погоде и тихо радоваться тому, что попал в “узкий круг ограниченных людей” мне лично противно – и, думаю, всем приличным людям тоже. А говоря о каких-то действительно важных вещах и проблемах, неизменно скатываешься к роли просителя, что уж и вовсе унизительно.

Когда я был лет на 15 моложе и начинал делать какие-то вещи, не связанные напрямую с игрой на виолончели, я, конечно, не знал, во что это выльется. Когда позже и на виолончели начал сравнительно последовательно делать не только то, что диктовала жизнь, но и то, что хотелось самому (иногда даже вразрез с с какими-то правильными жизненными соображениями) – это тоже происходило, скорее, из желания удовлетворить какие-то собственные капризы, нежели следовало из какой-то внятной жизненной позиции.

Тем не менее, в результате я пришел к тому, что, при необходимости, имею возможность более или менее спокойно общаться со своим начальством – в силу того, что, сложись ситуация неблагоприятно для меня, я всегда могу дать некий асимметричный ответ. Проще говоря, не обладая никаким административным ресурсом, я, зато, обладаю ресурсом медийным и, кроме того, не завишу полностью от одного-единственного работодателя.

В целом это дает ощущение независимости и даже защищенности. Однако чем дальше, тем меньше я вижу смысла в общении с вышестоящими персонажами в принципе. Я знаю, что любой человек, принимая решения, принимает их исходя либо из соображений абстрактного блага, либо по каким-то личным причинам. Так или иначе, любое принятое решение считается человеком лучшим в данной конкретной ситуации. Люди редко искренне меняют точку зрения, а уж пытаться переубедить в чем-то руководство не просто бессмысленно, но и во многих случаях опасно.

Именно поэтому, несмотря на то, что я искренне симпатизирую многим своим коллегам и ходу их мыслей, у меня самого нет внутренней убежденности в том, что мы, к примеру, способны повлиять на существующую ситуацию в области организации концертов – что в Москве, что в регионах. Мне представляется бессмысленным убеждать, просить или запугивать региональные филармонии и другие музыкальные учреждения. Идея асимметричного ответа кажется мне жизнеспособной и здесь: вместо того, чтобы пользоваться агонизирующим куском давно несуществующей индустрии, следует строить все самостоятельно с нуля, используя только те ресурсы, которые доступны непосредственно. Да, видимо, здесь не будет того размаха, зато будет приобретен бесценный опыт, который поможет в будущем, а также не нужно будет говорить спасибо никому, кроме себя.

Кстати, про “спасибо”. На самом деле задумался я об этом обо всем в связи с тем, что посмотрел и почитал стенограмму позавчерашней, что ли, встречи Путина с, так сказать, творческой интеллигенцией. Ощущение осталось неприятное. С одной стороны, понимаю, что если приглашают на таком уровне, то не пойти как-то не получится. С другой, мне кажется, раз побывав на такой встрече, потом уже сделаешь все, что угодно, чтобы на следующую не попасть.

Наверное, все, кто там с Путиным сидел, думали, что, может быть, им удастся добиться чего-то хорошего. Одновременно всем, наверняка, хотелось остаться независимыми людьми. И в этом смысле ситуация сложилась вполне двусмысленная. Вернее, не двусмысленная нисколько, конечно: если ты о чем-то просишь, ты уже теряешь независимость. А уж в свете того, что ты не у приятеля рубль одалживаешь, а являешься художником, вступившим в непосредственный диалог с властью – пиши пропало. Хотя какой там диалог…

Юрий Шевчук спрашивал у премьера про демократическое общество. Хорошо, хоть, просить не стал. Цирк с огнями. “Ах, барин, барин, добрый барин…” Можно, конечно, сказать, что Шевчук единственный, кто не побоялся в лицо премьеру задать острые вопросы. Но при этом он выглядел очень тускло и неубедительно, поддержать его никто не захотел, а Путин, напротив, сиял металлической уверенностью. И какой тогда смысл в этих острых вопросах? Патрон оказался холостым, и в чем была цель – непонятно.

С моей точки зрения, только Чулпан Хаматова выступила адекватно ситуации. И, видимо, благодаря ей люди получат адекватное решение для четко сформулированной проблемы.

У нас и в культуре, и вообще в жизни очень много проблем. И с Путиным встречались очень талантливые люди. Но на этой встрече они как-то очень ярко продемонстрировали, что всерьез ни о чем, кроме каких-то малозначимых мелочей, говорить не готовы. И тем самым показали, какое место они сами и культура вообще занимает в реальной жизни нашей страны. Наблюдать это было очень стыдно. При этом я не думаю, у такой встречи мог быть какой-то другой исход. Как это ни странно, мне видится, что единственным способом доказать что-либо в этой ситуации было просто не дать этой встрече состояться. Иначе унижения было не избежать.

При этом пока что у меня лично – честно – к нашей стране претензий нет. Вернее, есть, но, видимо, недостаточно существенные. Скажем так: на моем уровне я не чувствую, как государство мешает мне делать то, что я хочу. Пока что я добивался всех целей, которые мог вообразить (да, видимо, воображение подкачало).

Мой папа мне говорил: устраивает работа – работай, не устраивает – пиши заявление. А разговаривать тут не о чем. И мне кажется, он был прав. Как в отношении работы, так и в отношении страны.

Когда я почувствую, что мне мешают работать – я уеду. Хоть мне и не нравится такой выход. Но рассказывать кому-то, что и почему меня не устраивает – глупо и бессмысленно, думаю. Это не поможет. Там, наверху, они принимают лучшие решения. Из соображений ли абстрактного блага или личной выгоды – не столь важно. Они все равно уже эти решения приняли. А я должен работать, рассчитывая на свои силы, и принимать свои решения. Молча. Потому что не хочу никого ни о чем просить. Бесполезно это, мне кажется. Да и противно очень.