История о Кае и Герде

Снежная королева

Сегодня выяснилось, что я не буду играть премьеру оперы Баневича «История о Кае и Герде» в Большом театре.

Оно, как бы, и хорошо, потому что, если честно, большого желания делать это не было.

Тем не менее, по ходу репетиций возник ряд соображений, которые не хотелось оставлять невысказанными.

Самое главное и самое важное соображение заключается в том, что это, конечно, не совсем то, что нужно Большому театру в качестве детской оперы. Ни певцы (судя по репетициями), занятые в спектакле, ни оркестр здесь не очень понимают, в чём их задача.

Между тем, вроде бы, задача довольно проста, если её правильно объяснить. К сожалению, постановщики, (включая дирижера) похоже, не смогли этого сделать, в связи с чем постановка получится странной. Буду рад, если меня в этом переубедят — в том числе спектаклями.

Проще всего это сделать, мне кажется, на примере так нас всех позабавившей Четвертой песни Фонарщика (который в этой опере выполняет роль рассказчика).

То, что сегодня (вернее, завтра, или, там, когда) театр покажет, будет выглядеть недоделанным. Мне жаль — но, судя по репетициям, кто-то из педагогов не смог взрастить в певцах эту роль.

А всем моим коллегам в оркестре, которые будут иметь возможность играть эту пьесу, хотелось бы показать запись Четвертой песни Фонарщика, которая была сделана рок-группой «Мост» для спектакля в питерском Молодежном театре на Фонтанке. Было это в бог знает каком восьмидесятом году.

Конечно, это немного не то, что мы сегодня играем, но это, с моей точки зрения, лучше качеством. Более того, этот вариант оправдывает появление этой пьесы в этом произведении в принципе. Идеологически. Проще говоря — слова слышно хотя бы.

Прошедшим вечером я сам смеялся над тем, как кто-то из солистов не то Большого театра, не то Молодежной программы того же театра, пытался что-то изобразить на тему этой песни.

Тут прежде всего важно объяснить, что «История о Кае и Герде» — это не опера. Это мюзикл. И к музыкальному материалу нужно, мне кажется, относиться определенным образом. Тут, грубо говоря, не «Тоска».

И не в том смысле, что музыка другая. А в том, что автор (пусть это и было в 1979 году) относился к тексту — ну, давай скажем, со взглядом в будущее. Отсюда эти безумные нюансы — конечно (не знаю, рассчитывал на это автор или нет), тут предполагается пение с микрофоном, тут предполагается подзвучка оркестра, тут вообще предполагается довольно серьезная работа звукооператора.

По крайней мере, партитура, насколько могу судить, к этому располагает. Я бы даже сказал, просит этого.

Но у нас этого ничего не будет. У нас будет, действительно, чистая опера. Не уверен, нужен ли этой музыке такой подход. Но пускай так.

Просто хотел сказать, что эта дурацкая (в такой оркестровке) песня Фонарщика сделана там не по глупости. Вообще, как я выяснил, дирижер Антон Гришанин не лгал, когда говорил о том, что опера на самом деле намного масштабнее, чем в результате будет играться в Большом театре. Вопрос лишь в том, что хотят сказать постановщики, сокращая произведение то так, то эдак.

Один мой коллега заметил (и совершенно справедливо!), что мало кто мог рассчитывать на то, что на коленке (да пускай даже по значительному размышлению!) будет создана опера, равная «Тоске» или любому другому произведению, существующему в десятке самых исполняемых опер в мире.

Я, правда, думаю, что, как ни смешно, но такие оперы пишутся по наитию, либо не пишутся вообще.. Но, тем не менее.

Портрет знаменитого незнакомца

В любом случае, никто и думать не собирался, что «История о Кае и Герде» станет откровением для оперного мира. Но в этой опере (или мюзикле??), несмотря ни на что, есть фишки, которые позволяют поставить это произведение особняком. Это и та самая песня Фонарщика, и, конечно, ария Герды из начала второго акта.

Нашел только такой эпизод. Да, дурацкие балалайки, да, там толком не слышно оркестр даже тогда, когда это нужно…

К сожалению, я так и не смог найти эту арию в приличном исполнении. На самом деле, это мелодия, почти достойная Эндрю Ллойда Уэббера. Ну, мне так кажется. Во всяком случае, если бы это спела Сара Брайтман, то песня стала бы хитом. Догадываюсь, кто пнет меня за это сравнение, но мне честно так кажется.

В живой записи, представленной ниже, Сара не поет идеально. Вернее сказать, она поет неидеально. Но любое живое исполнение представляет ценность не совершенностью, а эмоцией. Ну, и голос, конечно.. Есть ли он у нынешних Герд?

Помню, кстати, как Анна Нетрбко пела арию Герды в Большом зале Санкт-Петербургской филармонии в сопровождении Молодежного оркестра Мариинского театра. Дирижировал чуть ли не Джанандреа Нозеда. Производило впечатление..

Не придется играть эту оперу на премьере, но те артисты, которые в этом поучаствуют, может быть, должны подумать в этом ключе. В конце концов, а зачем тогда всё?

А если в целом говорить, то сказка Ганса Христиана Андерсена «Снежная королева», конечно, достойна выдающегося воплощения на сцене.

Вызов, посланный Каем Снежной Королеве, не остался без ответа. Ледяная Дева заставила мальчика забыть обо всём, что связывало его и с людьми, и с самой жизнью.

Не стоит забывать о том, что Королева восседала на троне, стоящем над озером, которое называли «зеркалом разума». Как выяснилось, многие не знают сюжет этой сказки. У Андернсена Королева воплощает в себе холодный разум и такую же холодную красоту.

Кстати, есть мнение, что прообразом Снежной Королевы стала оперная певица, в которую Андерсен был влюблен. Эта любовь ничем не кончилась.

В сказке Королеве противостоит Герда — воплощение тепла, верности и любви. Вокруг себя она видит по большей части добро и благородство. Именно во имя любви Герда отправляется в долгое странствие по неизвестности на поиски своего единственного друга.

Если читать не советские, а более древние издания, то можно понять, что с Гердой в сказке связаны христианские мотивы.

Розы цветут… Красота, красота!
Скоро узрим мы Младенца Христа!

На пути к воссоединению с Каем Герда встречает разных персонажей. А читатель сказок Андерсена, взрослея, встречает в них всё новые смыслы. В результате оказывается, что даже Снежная Королева не лишена обаяния.. При этом слово «Вечность», которое Снежная Королева требовала от Кая сложить, означало не холод и смерть, а спасение и вечную жизнь.

А сказка оказывается притчей, где тесно переплетены Бог и Дьявол, внутреннее и внешнее, смерть и любовь, забвение и воспоминание… И в этом смысле становится понятным возникновение Четвертой песни Фонарщика про нелюбовь.

Но Герда, приближаясь ко дворцу Королевы, обнаруживает себя в сомнениях, которых у неё не бывало до этого момента. И причиной сомнений является не Снежная Королева, а Кай. Поскольку Герда, если читать Андерсена, к тому времени повзрослела.

Поэтому, конечно, нелюбовь Кая поразила бы её сильнее, чем любые другие другие препятствия на пути..

К счастью, этого не произошло. На то она и сказка. Герда не выпила ледяное сердце Кая с вискарем, как в известном меме.

В конечном итоге, любовь и нелюбовь — это тот выбор, который беспокоит большинство из нас до конца жизни. И для многих он намного важнее, чем выбор между любовью и ненавистью. Нелюбовь — страшная вечность. Любовь — спасает, запрашивая иногда нереальную цену. Выбирать — нам.

Напоследок хотелось бы подарить всем моим коллегам, участвующим в постановке «Истории Кая и Герды», песню Льдинки — с уверением в том, что несмотря на то, что оперу мы поставили, о значительной части музыки в этом произведении не догадываемся..